Белое и черное - Страница 80

Из глаз его внезапно потекли слезы.

Этот человек готов был принять тюремное заключение. Но откровенно говоря, в таком случае речь будет идти только о надругательстве над трупами. Не пытается ли он увильнуть таким образом? Нет ли здесь расчета отвести внимание следствия от самого убийства? Э нет, так дело не пойдет! И Киндаити взглядом приостановил Тодороку, который уже было удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Господин старший инспектор, давайте сделаем по-другому. Почему Нэдзу-сан так поступил и что им двигало, спросим у него потом, а сейчас пусть расскажет по порядку о своих действиях в тот вечер. Мне кажется, это сэкономит нам время.

Тодороку согласился, и Нэдзу, с благодарностью взглянув на Киндаити, начал рассказывать о том, что ему пришлось пережить в тот страшный вечер.

— Я решил представить дело так, будто мадам задушил на улице какой-то случайно повстречавшийся бандит. Почему-то мне пришло в голову подстроить все таким образом, чтоб лицо ее было полностью изуродовано. Как это сделать, я придумал, пока курил наркотик. Голова моя пылала, я открыл дверь на террасу и до меня донесся запах вара. Правда, сейчас я не могу определенно сказать, был этот запах в действительности или я ощутил его под воздействием дьявольского зелья. Но почувствовал я его совершенно явственно. И тут вдруг мне пришел в голову этот невероятный способ. Понимаете, — Нэдзу тяжело вздохнул, — когда строился этот район, я часто захаживал сюда с киностудии, и как-то раз здесь произошла такая история. Уж не помню, в каком корпусе крыли крышу, но из-за дыры в днище печи вар залил мусоросборник. Я вспомнил этот случай и решил воспользоваться им. В тот день я как раз видел, как печь для вара перетаскивали на крышу двадцатого корпуса. Может, кстати, это тоже повлияло на мои фантазии. Надел свои рукавицы, вышел из комнаты. Юкико крепко спала. Взял зубило, захватил какое-то тряпье, чтоб дыру заткнуть. Поднялся на крышу. К счастью, печь была установлена лишь чуть в стороне от мусоросборника, ее надо было просто немного передвинуть. Я проделал дыру, заткнул тряпьем, сверху замаскировал остатками вара. А потом отправился в «Одуванчик».

В этом месте Нэдзу прервался, вытер струящийся пот и снова продолжил свое жуткое повествование:

— Теперь я был в рукавицах и не боялся оставить отпечатки пальцев. Заодно постарался стереть те, которые могли сохраниться с прошлого раза. Поднялся на второй этаж. Сам одел ее… Киндаити-сэнсэй, вы вроде говорили, там что-то не так было?

— Трусики задом наперед.

На страдальческом лице Нэдзу мелькнула горькая усмешка:

— Да уж, роковая ошибка!

— Что вы сделали затем?

Вопрос Тодороку вернул его к рассказу.

— Вынес тело, перетащил в мусоросборник, засунул его туда головой вверх. Хочу подчеркнуть: место оказалось прямо перед квартирой семьи Судо случайно, просто потому, что именно на крыше этого дома стояла печь для вара. У меня совершенно не было замысла намекнуть на виновность Судо-сан.

Нэдзу снова прервался, снова тяжело вздохнул, снова принялся за свое страшное повествование.

— Потом я стал искать какой-нибудь обломок бетона, чтобы утопить в озере труп Судо. Заодно наткнулся на отличную вещь — тачку.

Он имел в виду тачку с одним колесом, которую использовали на строительных работах.

— Минутку, — осадил его Киндаити. — Что навело вас на мысль утопить труп в озере?

— Ну я же не хотел, чтоб стало известно место преступления. У меня ведь был замысел представить это как случайное убийство где-то на улице. Когда я ликвидировал труп Судо, я вовсе не собирался выставить его убийцей. Киндаити-сэнсэй!

— Слушаю.

— Поймите, мозг, одурманенный наркотиком, совершенно не в состоянии четко анализировать такие подробности. Сейчас я сознаю, что действия мои были ужасны, и моя вина перед госпожой Судо неизмерима.

Тут бывший военный, доведенный до сумасшествия наркотиками, в тоске склонил голову.

— Итак, вы наткнулись на тачку. Что дальше? — Тодороку вернул Нэдзу к его рассказу.

— Отвез на ней к озеру пару кусков бетона. Зашел в строительную кладовку, взял проволоку. Там заодно и кусачки были, чтобы проволоку резать. Я все приготовил на берегу и пошел за трупом. Тачку толкал перед собой, но потом подумал, что около «Одуванчика» останется след, и пристроил ее у южного фасада корпуса. Пришел в ателье. Как бывший военный я имел дело с трупами и знал, что если выдернуть из тела орудие убийства, хлынет кровь. Поэтому я оставил все как есть и потащил на себе мертвого Судо к тачке. Тут я помучился, он был гораздо тяжелее мадам.

Нэдзу горько усмехнулся, набрал в грудь воздуха и продолжил:

— К счастью, шило вошло по самую рукоять и мне удалось благополучно дотащить на себе труп до тачки. Дальше я отвез его к озеру, а что случилось потом, вы сами видели. Я все-таки человек не совсем здоровый, и в последний момент рукавицу зацепило проволокой и мгновенно уволокло на дно — досадный промах! Идеальное преступление осуществить нелегко.

Нэдзу говорил совершенно обыденным тоном.

— Об остальном можно и не рассказывать. Привел в порядок тачку, вместе с кусачками вернул на место. Снова пошел в ателье, прибрал постель, все проверил. Думал, что никаких следов не осталось, а вот каплю крови на пестром ковре просмотрел. Это второй досадный промах.

Он закончил. Плечи его еще сильнее поникли. Действие успокоительного, видно, начало проходить, судороги сводили тело все сильнее.

Тодороку смотрел на него со смесью жалости и отвращения.